Заслуженный артист Украины и любимец публики Евгений ЧЕПУРНЯК – актер и постановщик команды КВН ДГУ, затем театра КВН ДГУ. Человек, которому есть о чем пошутить при любой власти. Легко ли оставаться веселым в таком бардаке? А вот сейчас узнаем.
(Это интервью записывалось ровно год назад, накануне 2017-го, юбилейного для коллектива, года. Скоро мы снова встретимся с Евгением, и он обязательно расскажет нам и читателям "Аргументов недели" о новых творческих планах!)
«По колено в сцене»
– Сколько лет вы на сцене?
– В этом году сорок. В семнадцать лет я впервые вышел к публике.
– Какие это были сцены?
– Сначала это была сцена студенческого театра. Потом – Днепропетровской филармонии, она уже была профессиональная, и это был 1981 год. У меня были концерты и гастрольный график – я объездил весь Союз. Потом был театр смешной, который назывался «Каскадер», там были люди и кони, а я был посредником – они говорили моим голосом. А следом КВН ДГУ. Сцены были разные. Большие – дворцов культуры в различных городах, столичных в том числе, по всему Союзу; маленькие, клубные, из-под которых, когда врубалась аппаратура, начинали уходить мыши, а вместо них приходили местные жители с цигарками в зубах и бабушки в платочках; были стадионы, были деревянные помосты прямо посреди поля для тружеников села. На всех мы имели успех и ни разу не провалились. Впрочем, нет. Один провал был – мы таки провалились, даже не мы, а мой друг и партнер Володя Кольцов. Мы играли с ним свой коронный номер «Ромео и Джульетта», написанный Семеном Альтовым. Это были наши первые шаги на сцене – был город Каховка, летняя площадка. И при очередном «балетном па» я обнаружил, обернувшись, что рядом никого. Опустив глаза, я увидел Кольцова у моих ног на одном колене, как я вначале подумал. На самом деле он по это самое колено провалился под сгнившую доску сцены, а второй держался – получилось такое коленопреклонение передо мной. Я долго его оттуда выдергивал, а он артистично стряхивал с себя трупики мух и паучков под дружный ржач зрителей.
«Кто вам сказал, что мы шутим сложно?»
– Как вы попали в КВН?
– Это было глубоко советское время, а город Днепропетровск маленький, всего-то миллион, и все друг друга приблизительно знали. Поэтому это было предопределенно – мы дружили со студенческих лет. Я учился в Химтехе (в своем первом институте), а ребята в ДГУ. У них был свой театр зримой песни и поэзии «Юность», а у нас свой «Джинн». Мы общались, что-то писали друг для друга, вместе экспериментировали. После Химтеха мы с Кольцовым, естественно, пошли служить в филармонию, потом был второй институт и КВН. Первая игра КВН ДГУ застала меня в Москве у экрана телевизора. В те годы я заскакивал в Днепр ненадолго, большую часть времени работая в Москве, и они меня нашли во время одного такого «ненадолго». В то время от ребят ушел постановщик, и вся эта история в какой-то степени упала на меня. И я ненадолго у них задержался – на тридцать лет. КВН ДГУ в грядущем году тридцать лет! Вам, наверное, кажется, что это было недавно, но 30 лет назад мальчики и девочки, студенты и преподаватели, а также примкнувшие к ним артисты эстрады, подающие большие, нет, огромные надежды (это я о себе), объединились в коллектив и сделали вот такое странное и, как выяснилось, долговечное образование. КВН ДГУ.
– Ваш юмор заметно отличается – он интеллектуальный. Зачем вы так с нами? Можно же шутить проще.
– Скорее интеллигентный. А кто вам сказал, что мы шутим сложно? Мы просто шутим. А считать это простым или сложным – это дело зрителя. Мне интересней шутки, которые имеют второй, третий, четвертый план. И моим друзьям и коллегам тоже. Может быть, поэтому мы столько лет вместе.
– Вы не боялись шутить Маслякову в лицо. Последствия были?
– Время было другое, и Масляков был другим. Да, мы его подкалывали, но он был одной из смехообразующих и даже фундаментальных точек для нашего номера «Письма русскому другу» в первой международной игре со сборной Израиля. Тогда каждый из персонажей заканчивал свой маленький монолог упоминанием Маслякова. Один из них сообщал, что «…да, вчера на рынке таки видел Маслякова. Я, конечно, подошел и бросил шекель». Назвать это подхалимажем нельзя, но у Маслякова хорошее чутье и, если это шло на пользу делу, а свое дело он любил, то возражений с его стороны не было. На репетициях он смотрел, а во время игры ослепительно улыбался на камеру.
Как КВН стал театром
– КВН подразумевал некую бесплатность, а театр – это же за деньги. Есть разница, как шутить? И как КВН стал театром?
– Я даже не знаю, что выгоднее – шутить бесплатно в КВНе, а потом шутить на гастролях за деньги, либо шутить сразу за деньги в театре. Разница есть. Идут годы, и шутить в театре, а это всего несколько актеров и авторов, когда темы повторяются и шутящих все прибавляется, становится сложнее. Это тяжелый хлеб. Команда КВН стала театром, вернее театриком, естественным путем. Жанр наш называется «кабаре», и то, что мы показывали в КВН, уже было законченными номерами, выстроенными по всем законам жанра.
– Для зрителя концерт – это праздник. Артисту каково?
– Я отвечу старой репризой: «Вот вы как себя чувствуете после праздника?»
А у артиста так каждый вечер (смеется) и чаще всего в другом месте. И на этот праздник еще нужно успеть доехать. Например, накануне Первой чеченской войны мы ехали к нему, празднику, в плацкартном вагоне, который по мере заполнения становился общим, в несколько слоев. Седой аксакал сидел, сложив ноги и руки по-турецки. Его папаха упиралась в верхнюю полку, на которую у него, судя по всему, был билет… Но сидел этот колоритный подарок на нашем месте, и его шапка упиралась скорее не в полку, но в облака – он курил папиросу и все вокруг было в дыму, а он возвышался, как гора Казбек… Мы ехали через предвоенный Грозный. Наш Игорь Бобриков, заснувший после тяжелого боя за место, проснулся оттого, что кто-то на его красивом пузе разворачивал газету и по-домашнему раскладывал нарезанную селедочку да разливал по рюмочкам; пожилая женщина норовила лечь «валетом» с нашим артистом, потому что поезд один, а желающих на нем поехать значительно больше. Мы ухитрились попасть в темный Ереван, куда самолеты летали раз в неделю. Пожилая армянская женщина в молодежной гостинице, которую называли «Кукуруза», где жили беженцы из Карабаха, подошла ко мне и спросила: «Ты маме масла привез?» Я ответил, что не знал, что встречу ее, и она ушла, скорбно опустив плечи, иногда оборачивалась, вздыхая и с укоризной глядя на меня.
– А что вы делали в Ереване в это время?
– А я скажу. Человек всегда смеется – он может это делать весело, истерично, грустно, но это человеческое качество, отличающее нас от животного. В Ереване того времени было тяжело, но там жили наши друзья – шоу армянских мужчин «Шарм» КВН ЕрМИ. Они устроили фестиваль и позвали туда нас. Мы ехали из Сочи автобусом, видели темный Кутаиси, по которому ходили бородатые люди с автоматами. С нами ехали наши друзья дончане – команда ДПИ, ехали питерцы. И выступали мы во Дворце спорта, причем свет дали за полчаса до начала концерта и через полчаса после окончания этот свет убрали, и мы остались при свечах. Но когда свет дали в начале, мы увидели – зал был набит битком. Это был наш зритель, который нас ждал и понимал. Они воспринимали все наши шутки и все стили – был развеселый и хулиганский Донецкий политех с Сергеем Сивохой; было интеллигентнейшее тонкое полотно «Армянских мужчин», которые ткали вензеля, а не разговаривали; был Питер. Мы были разными, и мы были едины, потому что все мы дети одного времени. И время это было полно надежд и ожиданий. Все было впереди.
– Какие надежды? Это же было начало девяностых, все в развале!
– Не все было в развале. Есть такая пора года – ранняя весна. Вот когда грязнючий снег, лужи, слякоть, черные деревья – совершенно безрадостное время. Но уже дует сырой ветер, и он пахнет весной. И дальше апрель, а потом май. Так вот это был март, и мы знали, что это был март. Мы его ждали и относились как к данности. Для общества это был период ожиданий, потому что кончился «совок». И что бы ни говорили о нем сегодня, мы были рады, что он кончился. Вместе с его идеологией, ложью, партией, которая не давала порулить никому, дефицитами и борьбой с валютчиками, с ГУЛагами, психушками и прочим…
Время противоречий и обострений
– А для нас сейчас какая пора года?
– Я же осведомленный оптимист, поэтому скажу: опять весна. Другой вопрос, что эта весна вечная. Все еще будет. Не бывает так, чтоб не было. Империи разрушались, на их пепле вырастали другие государства. Любой конец – это начало чего-то другого.
– Вот вроде звучит как шутка, а не смешно. Грустно.
– Ну, согласитесь, время драматичное, в котором мы живем: обострение всех противоречий, вылезание правд, которых много.
– И как вы ухитряетесь шутить в такое сложное время?
– А я не ухитряюсь. Я уже и не очень-то и шучу. Нас сегодня мало на телевидении, мы так и не нашли канал, с которым могли бы сотрудничать. Да, просят делать попроще – мы все время упираемся в новый термин «формат». Мы не форматные. Там сейчас молодые, а наша аудитория, которая постарше, «ящик» не смотрит. Раньше кабаре «Веселый Песец» выходило каждую неделю, сейчас – раз в полгода. Мы есть в интернете, на ютубе, и получаем кучу «шишек», кстати. А наш «Лебедь» снова актуален, который был написан более девятнадцати лет назад. Нас ругают, пишут в комментариях гадости, но и восторгаются тоже.
– Вы много гастролируете. Скажите, украинская публика – какая она, умная?
– Она разная. Каждый выбирает сам. Как упоминал, 2017-й год для нашей «компашки» юбилейный, КВН ДГУ 30 лет! Я очень хочу, и мы планируем, совершить тур по Украине. Мы очень хотим посмотреть в глаза зрителю сегодняшнему. Наверное, будет тяжело, но не физически. Понимаете, мы же вне телевизора, вне информационного поля – мы эдакий андеграунд. Я пока не очень понимаю, какая должна быть программа нашего последнего (смеется) тура: зрители ждут и вчерашнего, и сегодняшнего, но самое главное – мы все ждем завтрашнего. Хочется увидеть в залах глаза единомышленников, получить живой отклик в разных городах: в Киеве, в Одессе, в Харькове, Виннице, Житомире – везде, где мы бывали и не раз. Надеюсь, доедем и до Львова и до Иерусалима, а там и до Берлина рукой подать (смеемся вместе).
– Я была бы счастлива видеть вас в своем родном Донецке…
– Донецк я бы оставил на закуску и дворец культуры «Юность» – нашу юность и наших донецких друзей из КВН ДПИ, которых разнесло по городам. Мы очень любили дончан и крепко дружили. Хотя у меня есть условие: лично вы и все, кто вынужденно покинул город, будут на первых рядах.
– Спасибо! Может, анонсируете тур?
– «А знаешь, все еще будет. Ни беды, ни нужды не будет. И хорошими станут люди, И к счастью протянут… ноги» (смеется).
