Он модный писатель и блогер, которого читают десятки тысяч поклонников. А еще Андрей АЛЕХИН играет в сериалах и с удовольствием делится впечатлениями: «Снова даже в титры не попал!» Его голос можно услышать в самых популярных иностранных фильмах, где он озвучивает главных героев, но сам Андрей любит оставаться в тени. Он говорит, что его маленькую собачку Кузю, о которой он пишет, знают и любят больше него. При этом мало говорит о себе – все больше о людях и общих явлениях.
Я так и не узнала, какой предмет он преподавал в школе, как провел детские годы и что предпочитает на завтрак. Зато выяснила, как сильно он любит Кузю и как пишет свои рассказы. Знакомьтесь – писатель и блогер Андрей Алехин, человек, который стремительно завоевал сердца читателей, автор, к текстам которого невозможно остаться равнодушным, актер с уникальным голосом – специально для «Аргументов недели». – Андрей, есть проблема – о тебе мало что известно «в миру».
– Слава богу! Пусть так и остается.
– Это тебе так кажется. Ты очень популярен в социальных сетях, о тебе знают как о классном писателе, но как о человеке – практически ничего. Похоже, без самопрезентации не обойтись.
– Не поверишь, но я не люблю публичности и всячески избегаю проявлений всей вот этой славы. Ну представь, сижу я в метро, а тут заходит какая-нибудь моя читательница – и я должен встать, поулыбаться, ведь она меня узнала. Но мне этого совсем не хочется. А если не встану, потом будут говорить, что я весь такой «бубочка» в интернете, а в метро не уступил место. Люди, зачем вы хотите стать знаменитыми?
– Но, боюсь, у меня нет выбора. Я должна сказать, что ты, Андрей Алехин, писатель...
– Да, я Андрей Алехин. Писатель? Я бы не сказал, хотя у меня в мае выходит уже вторая книжка, потом – третья. Я такой себе писатель, Донцова для тех, кто «с высшим образованием».
– Нравится тебе это или нет, но писатель ты модный и популярный.
– Сейчас все писатели. А вообще сегодня человек может позволить себе заниматься тем, чем хочется и чем получается, хоть всем сразу.
– Ты же актер еще, все верно.
– Не полностью актер. Я большой любитель всего. В разных кругах общения меня знают по-разному: я работал главным бухгалтером, учителем, научным сотрудником. Был диджеем на радио, телеведущим, актером дубляжа, а потом стал актером каких-то, иногда совершенно идиотских, сериалов.
– Вот сейчас задам наконец-то волнующий многих вопрос: ты был учителем чего?
– Не скажу! В жизни должно быть место тайне. Дело не в этом. Понимаешь, я не умею углубляться во что-то одно, поэтому я блогер, который пишет обо всем. Когда я достигаю вершины в каком-то деле, мне становится скучно, и я ищу новое занятие.
– Хорошо, а по образованию ты кто?
– У меня три высших образования, плюс одно среднее специальное, плюс служба в армии. Мне 120 лет – я по каждой своей специальности много и успешно проработал.
– Для своих ста двадцати ты неплохо выглядишь.
– Со спины – отлично, у меня классический затылок. Я такой же писатель, как и актер, как и бухгалтер, как и много кто еще. На самом деле я всегда стремился к независимости и возможности занять ту нишу, в которой тебя никто не трогает. И это не случайно – меня хорошо помотало по «европам», причем не как туриста. Я там достаточно долго прожил, причем в самых высоких кругах…
– О, это так интересно! Как ты попал в Париж?
– Не скажу. Просто я начал думать и вести себя по-другому. Мое понимание комфортной жизни ближе к европейской аристократии, я об этом часто писал, кстати. Понимаешь, для кого-то комфорт – это черный джип. Как у моего знакомого: купил в кредит, бензин дорогой, машина почти все время в ремонте, а ездит на нем всего два раза в год, чтобы показать – у меня черный джип. Это понты, наша национальная болезнь. Мы любим жизнь не улучшать, а украшать. Я говорю: граждане, не с того начинаете. До меня вот дошло, что в жизни важен не черный джип, это не тот комфорт, к которому нужно стремиться. У нас очень сильно сбиты прицелы в обществе.
– Потому что мы очень долго были бедными.
– А мы и есть очень бедные. Знаешь, моя популярность в «Фейсбуке» началась со статьи про бедность. Она потом вошла в книгу – я все это подробно там описал и вызвал фурор. Нам же нужно, в первую очередь, уяснить свое место в мире – нужно посмотреть правде в глаза и понять, что мы третьесортная и никому не интересная страна. О нас стало известно только в связи с Россией. Мы носимся со своей уникальностью. Но все уникальны! Мы самая обыкновенная бедная страна, и нам нужно интегрироваться в мировое сообщество на их условиях. Я для примера расскажу о Петре Чайковском и Николае Лысенко. Первый решил писать музыку на общеевропейскую тематику, хотя его украинская душа и так перла из каждой ноты. Второй решил писать только украинскую музыку. И в результате о Николае Лысенко и в Украине-то знают не все, а Чайковский стал композитором с мировым именем. Вот мы сейчас идем по пути Лысенко, вместо того чтобы заявить о себе как о части мира. Мне повезло – я вижу стереокартинку. Я знаю, как живут те, к которым мы так стремимся, и я вижу нас снаружи. Нам ведь не обязательно совершать те же ошибки, которые совершали они, нам проще.
– Ты же понимаешь, что это твоя вроде как официальная позиция – а ты популярный блогер, тебя слушают.
– Понимаю. Знаешь, в чем плюс блогерства? Ты можешь внятно изложить свою точку зрения, а дальше кривляйтесь в коментах, сколько хотите, я свое дело сделал. Я пишу текст, и у кого-то в голове он осядет. Пусть меня поливают грязью, критикуют, отписываются. Но всегда найдется тот, кому эта мысль будет близка, и он передаст ее дальше. Я бросаю в общества какие-то семена, которые взойдут в любом случае, и это суть блогерства. Это моя благородная миссия.
– Давай поговорим о твоей книге. Авторитетные издатели говорят, что украинцы читают сейчас мало и это в основном что-то короткое, а у тебя как раз книга коротких рассказов. Совпадение?
– Начнем с того, что я не стремился к писательству. Это же труд, а я не очень люблю работать, к тому же писательский труд у нас очень мало оплачивается – штукатур зарабатывает больше. Я, кстати, еще веду телепрограмму «Переплет», где общаюсь с издателями и писателями, и могу сказать, что у нас очень мало людей в стране занимаются литературой. И читаем мы мало. Лично я ничего не читаю. Читать я закончил лет в двадцать пять. Нет, я, конечно, пробовал читать какого-нибудь Пауло Коэльо, но это же ужас какая пошлость. Мы страна победившего Пауло Коэльо…
– Ты же сам говорил, что Чехова читаешь.
– Я его перечитываю и могу делать это бесконечно. Пойми, человек, который ест хлеб каждый день, он же не будет от него отказываться, потому что уже ел его вчера. Чехов и Гоголь – это пища духовная, они от этого не портятся.
– Ты тоже не портишься, я могу тебя перечитывать по много раз.
– А я и близко не Чехов, хотя меня иногда называют современным Чеховым. Я заметил, что в наше время нивелированы понятия «писатель», «книга», «романы». Сейчас есть автор и текст. Сегодня говорят «отличный текст» или «у нас в гостях автор текстов». Сейчас нет профессионалов, есть талантливые аматоры и бесталанные графоманы. Я талантливый аматор. А становиться профессиональным писателем в нашей стране глупо и экономически невыгодно.
– Ты, получается, на своей книге не разбогател…
– На гонорар я купил небольшой пылесос, чтобы за Кузей пылесосить. На этом мое богатство закончилось. Хорошо, что мне очень мало надо для жизни.
– Кузя, похоже, очень знаменитая собачка. Мы все знаем уже, что ты осознанно взял не очень здоровую собаку. Не жалеешь?
– Нет, что ты! Знаешь, в Париже нормальное явление, когда идет семья – папа и мама, собственные дети, их видно, ребенок в коляске с ДЦП, тут же вьетнамская девочка удочеренная и собака-инвалид без лапы. Все едят мороженое, смеются и выглядят совершенно счастливыми. Там это нормально – усыновить больного ребенка и взять из приюта собаку-инвалида. У нас с этим не так. Я взял щенка, которого должны были усыпить, и счастлив, что смог кому-то помочь. Я даже ощущаю себя по-другому: могу спокойно орать на чиновников, противостоять хаму, и все потому, что у меня есть Кузя. Знаешь, почти все рассказы про него, над которыми половина интернета рыдает, написаны в периоды Кузиных обострений. Я выпущу книгу про него, мне кажется, его любят больше, чем меня (смеется).
– Давай вернемся к твоим коротким рассказам, ты так и не ответил на мой вопрос.
– Просто люди перестали читать «большие простыни». Я писал книгу, придумав собственный «алехинский» формат, когда даже короткий абзац является отдельным рассказом – я делаю большие пробелы между ними. Получается просто, как для детей. Такие тексты легко и красиво читаются. Люди это любят. Да и вообще человечество, знаешь ли, тупеет.
– И ты ему в этом помогаешь.
– Поддерживаю на плаву. И меня за это любят.
– Андрей, я иногда рыдаю, когда читаю твои короткие «алехинские» рассказы.
– А я и рыдаю, когда их пишу! Дорогие читатели! Если вы плачете, когда читаете мои рассказы, знайте: я их честно отрыдал, пока писал. Я пишу эмоционально, иногда в одном предложении можно и смеяться, и плакать одновременно. Мне одна читательница написала, что, прочитав с дочкой рассказ про толстого мальчика Сережу, они сначала рассмеялись, а потом, минут через пятнадцать, каждая в своей комнате расплакалась. Помнишь, ходили легенды про секретный удар Брюса Ли? Когда он мог прикоснуться легонько, а человек потом от всяких там вибраций умирал? Так вот мои тексты – это тексты Брюса Ли, когда сначала смеешься, а потом накрывает и начинаешь плакать. Я себя за это очень ценю, как великого писателя. Я же не рожаю тексты в профессиональных муках, я все пропускаю через эмоции, и получается вот так.
– Можешь уточнить – новые книги будут когда, чтобы мы все успели приготовить носовые платочки?
– С издательством я договаривался о многотомнике. Вслед за книжкой «Чтобы вы знали» вышла «Родина-тетя» – о жизни во Франции, а позже выйдет книга про Киев – про метро и киевлян. И еще, надеюсь, про Кузю отдельный томик. Плюс еще кое-что, если мне не надоест писательство.
– Ждем!
