Он поет о том, что видит и чувствует и до сих пор не знает, как объяснить народную любовь к его песням. В нем нет пафоса и желания быть любимым всеми, от мала до велика. Ему аплодировали на всех континентах, а 23 февраля он выйдет на свою любимую сцену в Национальном Дворце искусств «Украина», чтобы сказать «Поехали…» и подарить своему зрителю немного тепла где-то в районе сердца. В гостях у «Недели с Аргументами» - певец, автор-исполнитель Гарик Кричевский.
- Для многих людей вы любимый артист, но все-таки за что вас ругают?
- Бывает, семья ругает за то, что я иногда играю дома на бас-гитаре. Хотя игрой это назвать трудно. И поэтому моим родным, а также соседям в эти моменты приходится особенно тяжело. Единственный, кто не имеет претензий к игре – мой пудель по кличке Блюз. Он слушает очень внимательно, даже глаза прикрывает от удовольствия.
Еще мной недовольны журналисты старой формации. Они до сих пор с недовольством спрашивают: «Почему у вас так много блатной романтики? Что вас связывает с криминальным миром?» Мне кажется, это все равно что спрашивать у режиссера Мартина Скорсезе: «Почему у вас так много фильмов о «Коза Ностре?» Что вас связывает с миром мафии?»
- Понимаю, что надоело за столько лет, но давайте еще раз ответим на эти вопросы…
- Я пишу свои песни (а с недавнего времени и прозу) обо всем, что чувствую и вижу. Мы живем в таком мире, где есть все – и любовь, и криминал, и бизнес, и политика, и вообще все что угодно.
- Вы чувствуете и видите – а потом как? Какая сила заставляет идти и выражать увиденное в музыке?
- Ну как…Бывает наигрываешь какую-то мелодию, и вдруг нащупываешь нечто, какую-то секвенцию, которая тебе начинает нравиться. В груди начинает играть драйв, ты теряешь контроль над временем, тебя начинает раздражать все, кроме этого процесса, и ты погружаешься в него. На следующий день можно послушать, что получилось, и подумать: «И как ЭТО могло меня зацепить? Это же полное г...!» Но ощущение от самого процесса – непередаваемо шикарные!
- То есть результат не так важен как процесс?
- Все важно. Но я стараюсь получать удовольствие от процесса, которые многие называют творчеством. Пытаюсь быть эклектичным - это единственный способ жить нескучной жизнью.
- В чем вы видите свою миссию? Она же выше, чем просто развлекать? Или все упирается в нескучность жизни?
- Моя миссия – войти в историю как самый нестабильный эклектичный человек, занимающийся всем, что ему нравится, и ничего не доводящий до конца (Смеется.). Хочу быть первым среди таких! Быть самым большим раздолбаем среди раздолбаев! Я мастер делать много разного, но не достигать вершин.
- Как думаете, почему именно ваши песни пришлись народу по душе? Многие пишут о том, что видят и чувствуют, но лишь единицам уготован такой успех…
- Не могу этого понять и объяснить тоже не могу. Если бы был какой-то рецепт популярности, тогда вокруг звучали бы одни хиты. Интересно то, что самые популярные в народе песни не являются моими личными фаворитами. Вот это тоже удивительно. Мне нравится одна песня – а «выстреливает» другая. Например, «О любви не говорят», «Обман»… Они популярные, но не так, как, к примеру, «Киевлянка».
- А правда, что песня «Киевлянка» должна была быть изначально вообще о другом?
- Вообще, эта песня появилась случайно, когда я был, скажем так, в состоянии «сильного творческого вдохновения». Я жил в номере гостиницы «Славутич» – и его обворовали, и песню я хотел написать именно об этом. Случайно получилась «Киевлянка»... Мне казалось, что я написал пародию на городской романс, это был чистый стеб, но все вышло иначе. Песню восприняли серьезно, и уже третье поколение - внуки тех, кто услышал ее тогда, - просят спеть эту песню на концертах. Не могу объяснить этот феномен.
- Не обижались ли на вас цыганочки за эту песню (в куплете есть слова «Киевляночка, не путана, не воровка не цыганочка». – Авт.)?
- Было такое, и не раз. Однажды я был на гастролях в Киеве и на сборном концерте ко мне подошли артисты цыганского происхождения. И спросили, мол, почему если цыганка, то сразу воровка, что за расизм? Я объяснил, что уж меня-то обвинять в расизме – это полный бред. Мой народ уничтожали во время войны так же как и цыган. Как я могу быть против них, если я рос с цыганами в одном районе, у меня лучший друг был Валерик-Цыган... Объяснил, что в этих строках заложен совсем другой смысл. Песня – это сублимация информации, которую ты собираешь в окружающем мире. А теперь представьте: я приехал из Германии в начале 90-х и попал на Киевский вокзал. Надо было видеть тогда Киевский вокзал: это был сплошной хаос, стояли какие-то будки, киоски, по вокзалу постоянно сновали цыгане, челоночники с тележками-«кравчучками», какие-то подозрительные личности… Я был шокирован, я же в Германии отвык от этого! И в песню встала эта фраза как символ увиденного и почувствованного. В общем, цыгане меня тогда поняли и с тех пор у нас мир и дружба.
- Сейчас многие артисты стараются быть понятными для молодежи, записывают совместные песни со «звездами», в клипах у них снимаются…
- Честно говоря, больно видеть, как мои ровесники – известные, серьезные артисты! – пытаются заигрывать с молодежью и записывают дуэты с рэперами, делают молодежные аранжировки песен, пишут тексты на молодежном сленге. Да не понравятся они молодежи, что бы они ни сделали! Потому что надо делать свое – и делать это с душой. Ну, или написать свою песню, чтобы она понравилась всем, и молодым, и старым. Но не надо в зрелом возрасте впадать в крайность. Кроме улыбки снисхождения никакого другого эффекта не будет. Хотя признаюсь: у меня есть такой эпизод совместного творчества, но это не я, а меня молодые ребята попросили спеть с ними. Сам я для поднятия своей популярности в молодежной среде ничего делать не буду.
- Может быть, выступить с симфоническим оркестром? Для многих исполнителей такой концерт – вершина в творчестве, своего рода показатель популярности и мастерства…
- Нет, точно не хотел бы! Мне тоже кажется смешным, когда эстрадный исполнитель выступает под аккомпанемент классического оркестра. У меня другие желания. Акустический проект, например, сделать… Вообще, все зависит от песни. Если я увижу, что какую-то песню лучше исполнять дуэтом – я подумаю, кого бы я хотел видеть в паре на сцене. Песня первична в данном случае, а не артист, понимаете?
- А какой маркер популярности для Гарика Кричевского? Раньше было так: если в ресторанах играли твои песни, то все – это признание тебя как популярного артиста. Сейчас живая музыка в заведениях редкость, и как же измерить уровень народной любви?
- Да, сейчас в ресторанах в лучшем случае играют лаунж, если вообще есть живая музыка. Показатель популярности артиста в наше время – это количество скачиваний его песен в интернете. Плюс караоке. Кстати, знаю, что песня «Мой номер 245» запрещена в некоторых караоке-клубах.
- Почему?
- Понятия не имею. Но считаю это абсолютнейшим бредом. Вообще, запрет любых песен кажется мне каким-то совковым, дремучим бредом, который сложно комментировать.
- По поводу песни про номер 245. Помнится, после нее сложилось убеждение, что раз вы хорошо разбираетесь в том, о чем поете, и наверняка бывали в местах не столь отдаленных…
- О, да! Было время, когда песня звучала, а в СМИ меня еще не было, никто меня толком не знал. Ну, и пошли догадки. И дошло до того, что в 1996 году я выступал на концерте во Дворце «Украина», а в зрительном зале рядом с моей мамой сидел человек, который в подробностях описывал, как вместе со мной был на пересылке… Мама с ужасом говорила ему: «На какой пересылке? Это мой сын, он закончил мединститут, он врач, никогда, слава богу, не сидел…» «Да что вы, мамочка, рассказываете! – перебивал человек. – Это мой лучший кореш был, мы с ним что только не прошли!» В общем, произошло то, что часто происходит: люди ассоциируют исполнителя с героями его песен. Герой - криминальный элемент, значит, и исполнитель тоже. Примерно так же было и с военным циклом произведений Владимира Высоцкого. Многие думают, что раз у него есть военный цикл, значит, воевал, а он в то время был ребенком.
- Как вообще эта песня появилась?
- Я был еще школьником. Услышал, как во дворе поют блатные песни и подумал, что легко могу написать что-то похожее. И написал два куплета. А потом лет через десять в альбом понадобилась какая-то веселая песня. Я вспомнил про «Номер 245», дописал третий куплет – и пошло. Но каждый раз я вру журналистам о том, как появилась эта песня. Например, иногда говорю, что ехал в поезде и мне эту историю рассказали.
- А сейчас-то правда или нет?
- Не скажу. Пусть будет интрига!
- Раз уж пошел разговор об интригах, давайте приоткроем секрет: что ждет зрителей, которые придут на ваш концерт во Дворец «Украина» 23 февраля? И чего ждете вы?
- Для меня концерт в «Украине» - это обязательная программа, которую я выполняю на протяжении многих лет, независимости от ее коммерческого успеха или провала. Это моя первая столь массовая площадка в жизни. Тогда, в 1994 году, на мой концерт во Дворец «Украина» пришли более 4000 человек. А я был бывшим эмигрантом, у которого было несколько любительских альбомов, разлетевшихся по всему бывшему Союзу. Меня никто не знал в лицо, у меня не было сыгранного оркестра и вообще какой-то программы. И вот концерт в «Украине», рядом со мной – наспех собранный коллектив из львовских музыкантов (никаких других я не знал), зал переполнен – и я понимаю, что абсолютно не готов выйти на сцену, и не понимаю, как оно будет вообще. Но выпил бутылку коньяка и вышел из-за кулис. Первое отделение было для меня ужасом, второе уже было легче. Тогда и произошло тяжелое перерождение на сцене «Украины» обычного любителя в профессионала. Поэтому для меня концерт в «Украине» – это самый главный зал. Что бы ни происходило, я стараюсь там выступать.
- Вы вот эти эмоции вспоминаете? Или стараетесь не вспоминать?
- Я уже столько раз выступал здесь… Но каждый раз ощущения – как будто приехал к бабушке, так тепло на сердце становится. Эта сцена уже родная.
- Кого вы хотите увидеть в зале?
- Своего зрителя. Любого возраста и пола. Мой зритель во всем мире одинаков. Он приходит ко мне, он знает мои песни, где бы я ни выступал.
- Сейчас модно говорить о «химии», возникающей между артистом и зрителями. Какая она, ваша «химия»?
- «Химия» заключается в том, что артисту надо работать всегда честно, с отдачей, с энергией. И тогда зал становится «твоим». А ведь залы бывают разные, иногда выходишь и видишь «холодный» зал. Задача артиста – своей работой разогреть его, а не криками «Я не вижу ваших рук!» И в этом состоит успех или неуспех концерта. Иногда приходится набираться наглости и менять программу в ходе концерта, интуитивно понимая, что и как надо изменить.
- И какие песни же войдут в программу концерта «Поехали…»?
- Я покажу не все новые песни, чтобы зритель не заскучал. Там будет представлена часть нового альбома «Поехали 2020», и дальше – давно любимые народом песни. Я называю это «концерт по заявкам радиослушателей». Вообще, я люблю исполнять новое, свежее - это доставляет реальное удовольствие. Но люди приходят слушать старое. И тут есть некий конфликт между желанием артиста и желанием зрительного зала. Поэтому надо найти общий знаменатель. В этом и заключается задача артиста-профессионала.
- Кто будет вам помогать в концерте, кто ваши музыканты?
- С ними я сотрудничаю уже много лет. Раньше это была львовская группа «Княжий двор», музыкальный руководитель - Роман Луговой. Я очень люблю своих музыкантов, у нас отличные, дружеские отношения.
- Подсчитывали, сколько концертов дали за всю жизнь?
- Точное число не назову, но знаю точно, что я был во всех странах, где есть выходцы из бывшего Союза, где они живут диаспорами. Можно сказать, был на всех континентах, кроме Антарктиды.
- Вы будете выступать в зале на 4000 человек. А можете назвать самое маленькое количество людей на вашем концерте?
- Два человека. Это было в 90-х и мы выступали везде, где нам платили. Приехали во Львов, в местный клуб. А один человек взял и выкупил его на этот вечер для себя и своей девушки. За 5 минут до выхода на сцену перепуганный администратор сообщает, что в зале всего два человека. Это сейчас бы я развернулся и уехал. А тогда я просто сказал ребята: «Представьте, что мы на репетиции, за которую нам еще и заплатят!» Мы вышли и целый час семеро человек на сцене отработали для двоих. Те сидели, хлопали, целовались, вокруг были пустые столики, на которых горели свечки… Вот такой был концерт.
- Сейчас вы уже не будете выступать перед такой аудиторией. Гарик Кричевский – это бренд?
- Уже да. Хотя по паспорту я Георгий. Думал, что после 40 лет уже не буду Гариком. Но Георгий Кричевский не так интересен людям, как Гарик. Гарик роднее и ближе народу. Хотя для незнакомых людей я - Георгий. А для зрителя, который придет ко мне на концерт, я буду все тот же Гарик Кричевский.
Фото предоставлены пресс-службой артиста
